Наш красноярский друг Дамов возмущается:

Сейчас сижу, редактирую собственное интервью для одного из журналов.
Брала молодая совсем барышня.
В итоге «интервью» представляет собой практически расшифровку текста.
Что с этим делать — хуй иво знает. Не с интервью — интервью-то я перепишу сейчас. А с тем, что это сейчас для журналиста нормально — побеседовал с ньюсмейкером, расшифровал диктофон, а потом хоба — и интервью.
И ведь даже если весь журфак залить напалмом к хуям — не поможет. Сотни их давно уже выпустились и работают.
Блять.

Возможно, я как-то не так понимаю специфику профессии, но в корне не согласен с Василием, что интервью можно «переписывать». Если речь идёт о непроплаченном интервью, если площадь позволяет (а идеал здесь — сайт), то самое честное, самое правильное интервью — это как раз дословно расшифрованное. Мне кажется серьёзной ошибкой, что интервью принято причёсывать, редактировать, заниматься его монтажом и коверканием. Из-за прилизывания ответов собеседника теряется сама личность человека. То есть понятно, что минимальное редактирование должно быть, но — и только. А самое главное редактирование должно осуществляться в процессе самой беседы, понятно же.

Мне, кстати, везло на людей, которые брали у меня интервью и комментарии. Практически везде всё дословно (поэтому я люблю давать и брать интервью по аське и е-мэйлу, хе-хе), никаких коверканий, лишь раз переделывали «интернет» в «Интернет», чему я огорчился, но не сильно.